Сталкер - Свати
Темно-серая громада памятника раскачивалась, угрожающе нависала над головой, временами закрывая полнеба. На сером фоне нависали и плыли зеленые круги, а когда Рик пробовал закрыть глаза, круги ширились, раскручивались, сливались в сплошной мерцающий фон. Налитое свинцом тело с трудом удерживалось на краю скамейки. Каждые несколько секунд в голове раздавался беззвучный удар грома, и по всему телу проходило что-то похожее на электрический разряд. Вид раскачивающегося памятника действовал угрожающе. Рик решил больше не смотреть на него и, с трудом подперев голову руками, уставился на серый асфальт перед собой. Как всегда, отчаянно ломило суставы. Трещины в асфальте извивались, переплетались, временами исчезали и появлялись вновь. Некоторое время Рик наблюдал за их танцем, а потом ему наконец удалось перестать видеть, чувствовать, думать, - только где-то в темной глубине нижних пластов сознания мерзким червяком вертелась мысль, что это - ненадолго.
К действительности его вернула внезапная резкая боль в правой голени. С невероятным трудом открыв глаза, Рик обнаружил возле своих ног две пары черных милицейских сапог. Собрав всю свою волю в кулак, он медленно поднял голову. Сквозь колышущийся зеленый туман проступили две физиономии в форменных фуражках. Что они говорили, Рик не слышал. Привычным жестом он сунул свинцовую руку в ксивник, с трудом извлек затрепанный паспорт и не глядя протянул его в пространство перед собой.
"Ну вот и все", - обреченно подумал Рик. Свежие дырки были у него и на тыльных сторонах ладоней. Сейчас эти двое закатают ему рукава, посмотрят, переглянутся. Через некоторое время подъедет упаковка. А в сумке у Рика две машины - пяти- и десятикубовая, набор колючек. Ампул, к счастью, нет ни одной... Впрочем, если бы там нашлась хоть одна ампула, Рик не сидел бы сейчас распластанным возле памятника. И... кажется, там лежит трудовая книжка с последней записью об увольнении, датированным прошлым годом. Если только он не оставил ее на том флэту... Хорошо бы, если оставил. И тут пришло полное безразличие. Пусть берут, пусть обыскивают, пусть везут... Но что это?
В своих пальцах Рик снова ощутил картонную книжечку. Паспорт! Они отдали ему паспорт! Непослушными руками он стал запихивать его в ксивник. Тут что-то было не так. Если его намеревались свинтить, ксиву не вернули бы нипочем. А не свинтить его никак не могли... Рик повел головой сверху вниз и не увидел ни физиономий в фуражках, ни черных сапог.
Ушли! Невероятно, но ушли! Теперь пора уходить и ему, Рику, потому что они могут вернуться в любой момент. Да еще с упаковкой. Рик встал и, пошатываясь, огляделся. Затем - зеленый туман и жесткий удар спиной о скамейку.
Когда Рик снова очухался, он почувствовал, что справа от него кто-то сидит. Было очень плохо, разряды сотрясали его непрерывно, в голове непонятно жужжало. И вдобавок этот, справа, что-то говорил. Рик осторожно скосил глаза. Длинные черные волосы... Свой.
- Чего? - выдохнул Рик одними губами.
- Давно на игле, спрашиваю?
Голос показался Рику незнакомым.
- Извини, друг, - с трудом выдавил из себя Рик. - На ломках я, видишь? - Чуть помедлив, он добавил с надеждой: - А у тебя раскумариться нечем?
- Не держу, - последовал ответ (Рик закусил губу). - Но тем не менее постараюсь помочь тебе.
"Интересно, что бы мне могло сейчас помочь, кроме хорошей вмазки?" - подумал Рик, бессильно откидываясь на спинку скамейки. Потом он закрыл глаза и, тяжело дыша, сжал кулаки. Снова разряды, снова туман, снова дикий концерт в мозгу...
И вдруг Рик ощутил, что по его затылку тоненьким ручейком заструилось приятное тепло. И тотчас стали меркнуть зеленые круги перед глазами, и ручеек стекал с затылка по позвоночнику, ширился, рос, и расслаблялось напряженное тело, все слабее и слабее становились разряды, все тише и тише шумело в мозгу. Благодатное тепло волнами разливалось по всему телу, и Рику показалось, что он уже не сидит, а парит в воздухе над скамейкой. Чтобы убедиться в реальности происходящего, Рик вцепился в скамейку обеими руками. Нет, он все таки сидит. Тогда Рик посмотрел на своего соседа.
Тот оказался ненамного старше Рика. На вид ему было лет двадцать пять. Одну ладонь он подставил под пробивающиеся сквозь нависшую над скамейкой листву солнечные лучи, а другой совершал легкие движения над головой Рика. Кажется, он что-то шептал при этом.
Рик резко встал, ощущая непривычную легкость во всем теле, сделал пару шагов, огляделся. Ярко светило солнце, дул свежий ветерок, шумела листва, и Николай Васильевич Гоголь непоколебимо сидел на своем постаменте. Откуда-то из глубины пришла радость, и, широко улыбаясь, Рик повернулся к скамейке.
Первое, что бросилось ему в глаза - это лицо незнакомца. Среди хиппи попадалось не так уж много лиц, которые могли выделиться в любой толпе. Старались выделиться кто чем - длинными волосами, бисерными феньками, ксивниками, побрякушками. А сидевшего на скамейке вполне можно было коротко подстричь, обрядить в цивильный прикид, и все равно среди сотни людей взгляд остановился бы на нем. Может быть, из-за его огромных глаз, а скорее всего потому, что его лицо было отмечено искрой Духа. Впрочем, Рик не привык мыслить такими категориями. Он перевел взгляд на руки незнакомца. Руки его, с закатанными по локоть рукавами, тоже заслуживали внимания. Никогда еще Рику не приходилось видеть такого количества поперечных шрамов на обоих предплечьях, и с верхней, и с нижней стороны. Были шрамы тонкие, сделанные, очевидно, бритвой, и были толстые, полосованные битым стеклом, со следами швов. Да и одет незнакомец как-то странно, никто из хиппи уже и не одевался так - в брезентовые, сильно расклешенные брюки с невероятным количеством заплат и брезентовую куртку на голое тело, расшитую огромными красными и синими цветами. Незнакомец внимательно смотрел на Рика.
- Ну, слушай, выручил, спасибо! - широко улыбнулся Рик, протягивая руку. - Меня зовут Рик. Слыхал я про подобные вещи, но сам никогда не видел...
- Свати, - представился незнакомец, отвечая на рукопожатие.
- Надо же, ведь даже и не слышал про тебя, - развел руками Рик. - Ты откуда, из Питера?
- Нет, москвич.
- Москвич!? - поразился Рик. - Странно, я же всех, ну абсолютно всех москвичей знаю. И тех, кто в центрах тусуется, и у кого флэтовые расклады. И старосистемных, даже Подсолнуха с прочими алкоголиками.
- Подсолнуха? - заинтересовался Свати. - Любопытно. Чуть позже расскажешь мне о нем, хорошо? А пока могу сказать тебе только, что ты просто не можешь меня знать. И все-таки ответь, пожалуйста, на мой вопрос. Давно сидишь на игле?
- Примерно месяц, сказал Рик. - Понимаешь, месяц назад мне удалось раздобыть такое количество кайфа - факана мать! Ну и подсел... Жил тут на флэту у одного семейства, они как дочку спать уложат, то и дело ко мне, то чувак, то жена его - дай, мол, вмазаться. Я-то мазался непрерывно...
- То есть ширялся, - прошептал Свати.
- Что? - не расслышал Рик.
- Нет, ничего, не важно, продолжай, пожалуйста.
- Ну вот... А сегодня, как кайф у меня кончился, они и выставили меня под благовидным предлогом. Ну я и приполз сюда, может, думал, кто-нибудь и раскумарит. А тут... - Рик вдруг шлепнул себя по лбу. - Да что же мы тут сидим? Здесь два мента были, вернуться могут, скипать надо, а то свинтят нас обоих...
- То есть повяжут, - улыбнулся Свати. - Не волнуйся. Они уже не помнят, что видели тебя здесь.
- Так это ты их... Из-за тебя, значит, они... - пораженный Рик не мог найти слов.
- Я, - подтвердил Свати. - Значит, месяц уже сидишь... Соскочить хочешь?
- Да ведь я уже, вроде, твоими молитвами... - Рик широко улыбнулся.
- Да нет, это так, временно... Тебе надо сеанса два-три. Кстати, дай-ка я поработаю над твоими руками.
Рик не понял, что значит "поработаю", но послушно присел перед Свати на корточки и протянул вперед обе руки. Несколько мгновений Свати сосредотачивался, глядя в небо и как бы разминая что-то в ладонях. Затем он совершил несколько волнообразных движений над протянутыми к нему руками Рика.
- Все.
- Что все? - не понял Рик.
- Можешь засучить рукава и посмотреть. Наверное, это интересно.
Поспешно задрав один рукав, Рик уставился на свою испещренную следами многочисленных инъекций руку. Челюсть у него стала понемногу отвисать. Точки бледнели и исчезали буквально на глазах! Несколько минут - и кожа стала абсолютно чистой, как будто никогда и не касалось ее острие иглы. Рик поднял глаза и встретился со смеющимся взглядом Свати. Должно быть, у Рика был достаточно ошарашенный вид, потому что Свати от души расхохотался.
- Да ты садись, - он взял Рика за руку и усадил рядом с собой. - Впечатляет, не правда ли?
Рик молча кивнул. Задумался, потом спросил:
- А почему ты не сведешь себе эти украшения? - он кивнул на шрамы Свати.
- Видишь ли, это как символ принадлежности... - Свати усмехнулся. - В общем, у нас так было принято.
- У кого это "у нас"? - сразу же спросил Рик.
Свати немного помолчал.
- Это я объясню тебе несколько позже, - произнес он после паузы. - Так все-таки, ты хочешь соскочить?
- Разумеется! - радостно воскликнул Рик. - Перейду на что-нибудь менее стремное, на колеса какие-нибудь...
- И никогда не станешь на Путь, - закончил Свати.
- Чего? - не понял Рик.
Свати молчал, задумчиво глядя на него.
- А ты знаешь, что такое всеобщая любовь? - неожиданно спросил он. - Та самая "love", которую мы пишем на стенах? Или вы уже не пишете?
- Что-то не понимаю я тебя, - вздохнул Рик. - Все "вы" да "мы"... Впрочем, извини, ты так помог мне, свиньей я буду, если... В общем, спрашивай, что хочешь, постараюсь ответить. Мы да, пишем еще иногда. Больше пацифики рисуем... Так вот, знаю ли я, что такое любовь? - Рик улыбнулся. - Сложный вопрос... Ведь даже Леннон признавался, что не знает...
- Как? - удивился Свати. - Сам Леннон?
- А ты не слышал? - удивился в свою очередь Рик. - Это диск "IMAGINE", песня "НО".
- Да-да, "IMAGINE", - поспешно согласился Свати.
Он выглядел слегка потрясенным. Нервно пошевеливал пальцами. И вдруг выдал:
- Ну, а сейчас-то он знает?
- Сейчас?.. - озадаченно переспросил Рик. Невероятная догадка вдруг пронзила его мозг. - Да ты что, не знаешь, что он убит?
И без того огромные глаза Свати расширились до предела. Окаменевший, сжав кулаки и стиснув зубы, он долго смотрел куда-то сквозь сидящего рядом Рика. Потом тяжело отвернулся. "Леннон... убит..." - еле слышно прошептал он.
Рик не мог прийти в себя от удивления. Ему казалось невероятным, чтобы Свати не знал о гибели Леннона.
- Да ты что, чудак? - заговорил он. - Вправду не знаешь? Четыре года назад, в декабре восьмидесятого...
- Прости, Рик, - перебил его Свати. - Пожалуйста, помолчи немного. Подробности не имеют никакого значения.
Рик молча кивнул. Свати закрыл глаза, кулаки его медленно разжались. Он сидел прямо, не опираясь о спинку скамейки, неподвижный, как статуя. Рику даже показалось, что он перестал дышать. Ничего не понимая в происходящем, Рик извлек из кармана пачку сигарет, закурил и принялся раздумывать, что бы это все могло значить. С луны, что ли, свалился этот Свати? Или... У Рика захватило дух. Ходили же всякие темные слухи о коммунах хиппи в горах, далеко от людей. Говорили еще, что на них охотились с вертолетов. Неужели Свати оттуда?! Тогда понятно, что значит "вы" и "мы"... Во всяком случае, расспрашивать его об этом не стоит. Сам расскажет, если захочет. Перед глазами Рика возникли снежные вершины, блистающие ледники - когда-то, когда он еще не был наркоманом, ему приходилось бывать в горах. В память об этом он часто ходил в музей искусства народов Востока, часами простаивал с тоской перед картинами Рериха. Вернуться в горы Рик уже не мог...
Рик не заметил, как докуренная сигарета обожгла ему пальцы. И в это время Свати сказал:
- Все, - он открыл глаза и откинулся на спинку скамейки. - Продолжим наш разговор. Итак, LOVE?
- FREE? - в тон ему подхватил Рик.
- Пока нет, но дойдем и до этого.
- Тогда при чем тут "знаешь ли ты, что такое любовь?" - пожал плечами Рик. - Это ведь чувствовать надо...
Свати одобрительно кивнул.
- Мне приходилось ощущать это. После опиатов... Нет, ты послушай, - заторопился Рик, видя нахмурившееся лицо Свати. - Я и вправду любил всех, каждого встречного и все человечество в целом. Знаешь, ведь действительно хотелось сделать что-то хорошее ближнему своему...
- Да, - коротко сказал Свати. - А потом?
- Известно, что потом, - грустно ответил Рик. - Отходняк, ломки...
- Вот именно. И желание перерезать горло ближнему своему за порцию кайфа.
- Ну, это уж ты преувеличиваешь, - поморщился Рик.
- А между тем можно так перестроить свое сознание, что ты будешь полон любви без всяких наркотиков, - продолжал Свати. - Наверное, знаешь - конец шестидесятых, концепция психоделической революции. Если бы все стали принимать твои опиаты, -Свати улыбнулся, - неизбежно изменились бы все человеческие отношения, то есть произошло бы революционное преобразование общества. Если бы все принимали ЛСД, все видели бы мир иным - ярким, играющим миллиардами красок, а это равносильно изменению мира. Так примерно рассуждали тогда идеологи на Западе. И только небольшая часть хиппи поняла, чем грозит этот путь, и в своих духовных поисках ушла на Восток. Подчеркиваю, в духовных поисках, а не в поисках дешевого гашиша. Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Понимаю. И про психоделическую революцию знаю. Тимоти Лири, - сказал Рик, обнаруживая солидную компетенцию. - Кстати, ты, наверное, не знаешь, - осторожно вставил он, - что теперь поговаривают, будто Лири испытывал действие ЛСД на хиппи по специальному заданию ЦРУ.
- Ты прав, не знаю, - спокойно согласился Свати.
- Ну вот... Но ведь ты сам сказал, что это было на Западе в конце шестидесятых... А у нас? Что было тогда? Я не знаю... Зато я знаю нынешних восточников. Вытаращив глаза, носятся со своими мантрами, асанами да ксерокопиями разных книжечек. Периодически собираются идти пешком то в Индию, то в Катманду, но почему-то никуда не идут. Послушаешь их - Рамачарака, Рамакришна, Вивекананда, Кришнамурти... Да еще какой-нибудь наш доморощенный российский гуру Вар-Авера. Но результатов, - понимаешь, практических результатов, - я не видел ни у кого!
- Вот как... - задумчиво произнес Свати. - И ты говоришь, что знаешь всех московских хиппи?
- Кроме тебя, - улыбнулся Рик.
Тем временем возле памятника появилась небольшая стайка девиц. Они отсалютовали Рику и уселись на скамейке поодаль.
- Это что? - сдавленным голосом спросил Свати. - Твои знакомые? Тоже хиппи?
Девицы были все как на подбор - с короткими стрижками, двое в бананах, остальные в юбках, одна густо накрашена косметикой. И у каждой на шее висел ксивник.
- Да так, пионерки, - равнодушно пожал плечами Рик. - Студентки. Правда, вот та, размалеванная, уже лет пять тусуется.
- И ты считаешь ее хиппи? Студентку? - продолжал допрашивать Свати.
- А что? Пять лет все-таки...
- Неужели ты не понимаешь? - грустно сказал Свати. - Сначала человек приходит и воспринимает хиппизм как новую игру. И играет в нее, увлеченно, но играет. Тогда он - да, пионер. Потом он втягивается всерьез, становится хиппи, уходит от общества. Хиппи - это ведь уход, не так ли? А как студентка может быть хиппи? Ведь учась в колледже, она тем самым готовит себе тепленькое место в обществе. И, несомненно, займет это местечко. А значит, все, что с ней происходит до этого, просто игра... Неужели ты не понимаешь?
- Не знаю, - вздохнул Рик. - Я как-то над этим не задумывался.
Свати с сожалением посмотрел на него. Помолчал. потом спросил:
- Не мог бы ты позвать сюда эту, размалеванную?
- Эй, Линда! - гаркнул Рик. - Можно тебя на минуточку?
Линда встала и, изящно держа в руке сигарету, не спеша направилась к ним. При каждом шаге на груди ее подпрыгивал модный крестик, надетый поверх разрисованного пацификами ксивника.
- Знакомься, это мой друг Свати, - сказал Рик. - Он хочет поговорить с тобой.
Линда вопросительно посмотрела на Свати.
- Извини, Линда, ты, я вижу, христианка? - осторожно начал тот.
- Я каждую неделю бываю в церкви, - подчеркнуто серьезно ответила Линда.
- Я тоже христианин, - вставил Рик. - И тоже хожу в церковь. Редко, правда.
- Ты знаешь, я обладаю некоторыми способностями, - обратился Свати к Рику. - Ты уже успел убедиться в этом. И среди моих способностей есть необычайная чуткость к фальши. Так вот она фальшивит, - резко заключил Свати, пронизывая Линду взглядом своих огромных глаз. - И в церкви она уже месяца три как не была.
Линда переложила сигарету из правой руки в левую, неторопливо размахнулась и... Ее ладонь остановилась в сантиметре от щеки Свати.
- А я? - заглядывая Свати в глаза, торопливо спросил Рик. Линда между тем ошарашено смотрела на свою неподвижную руку. - Я тоже фальшивлю?
- К сожалению, тоже, - твердо сказал Свати. - Значительно меньше, правда. Но можешь мне поверить, насчет фальши я не ошибаюсь никогда.
Линда наконец убрала руку и уставилась на Свати, Рик растерянно смотрел в пространство перед собой. Девицы на дальней скамейке, вытянув шеи, наблюдали за происходящим.
- Игра, - наконец произнес Свати. - Изображение духовности. Одно из правил игры в хиппи. Веровать во Христа. И вы его оба придерживаетесь. Оба.
Линда повернулась, чтобы уйти.
- Остановись, - тихо проговорил Свати. Та покорно застыла.
- Когда ты шла сюда, у тебя в голове вертелась песенка: "Панки любят грязь, а хиппи цветы. И тех и других забирают менты..." Верно?
- Да, - гамма чувств, отразившаяся на лице Линды, не поддавалась никакому описанию.
- Ну что же, - усмехнулся Свати. - Что такое "панки", я не знаю, а вот насчет хиппи посмотрим...
Он перегнулся через скамейку, пошарил под кустами и, к общему изумлению, извлек оттуда большой ярко-красный цветок.
- Смотрите, - повелительно сказал Свати. Рик и Линда послушно уставились на цветок, потом недоуменно взглянули друг на друга.
- Достаточно, - промолвил Свати, внимательно наблюдавший за ними, и цветок растаял у него в пальцах. - Хиппи больше не любят цветов. Они любят только маки. По вполне понятной причине... И еще один вопрос: чем, по вашему мнению, свободная любовь отличается от простого блядства?
- Не знаю, - отрезала Линда. - Я этим не занимаюсь. Загляни на какой-нибудь фак-сейшн, может, там тебе объяснят, раз ты такой любопытный.
- Можешь идти, - тихо сказал Свати, как бы снимая заклятие.
- Ну, а ты что скажешь? - обернулся он к Рику, когда Линда, покачивая бедрами, удалилась от них и подсела к своим подругам. Там сейчас же начали перешептываться, искоса поглядывая на Свати.
- Не знаю, - чистосердечно признался Рик. - Не задумывался...
- Я вижу, что ты над очень многим не задумывался, - сухо сказал Свати. - Но это же совсем просто, - продолжал он более дружелюбным тоном. - В свободной любви, так же как и в традиционной, каждый из партнеров старается сделать так, чтобы было хорошо другому. А если его первоочередная задача - добиться удовольствия для себя, то это - сам понимаешь...
- Теперь понимаю, - восхищенно произнес Рик. - Действительно, так просто...
За памятником вдруг завопили на разные голоса. Голоса были пьяные. Это означало, что в скверик вваливалась очередная хипповая компания. Рик с досадой поморщился и виновато посмотрел на Свати. Свати, как ему показалось, с интересом ждал. Девицы на скамейке приветливо замахали руками. Из-за памятника выдвинулся чернобородый, слегка заросший, шатающийся мужик с азиатскими глазами, за ним следовали молоденькие, галдящие, изрядно накачавшиеся пионеры. Сначала они направились к девицам, но тут мужик заметил Рика, широко расставил руки и с криком "Вот кого я давно не видел!" устремился к нему. За чернобородым двинулись и пионеры.
И вдруг все остановилось, как стоп-кадр в кино. Чернобородый замер с раскинутыми руками и раскрытым ртом, за ним в разных позах застыли пионеры, словно группа восковых фигур. Только девицы слегка шевелились и, как показалось Рику, старались вжаться спинами поглубже в скамейку.
- Итак - осведомился Свати.
- Бородатый - первый хиппи среди московских тусовщиков, - сообщил Рик, вкладывая в голос как можно больше презрения. - Ну, и молодняк, который смотрит ему в рот. Все бухло, как видишь.
- Алкоголиков, стало быть, много?
- Много, - вздохнул Рик. - Слишком много. Правда, это в основном тусовщики. Нарковые заходят не часто, больше по флэтам сидят. Разве что приезжие первым делом сюда приходят...
- То, что ты с осуждением относишься к алкоголикам - это, конечно, не так уж плохо, - сказал Свати. - Но в твоем голосе явственно звучит гордость: ты - нарковый. Уверяю тебя, тут тоже нечем гордиться.
Рик пожал плечами.
- Тебе виднее, - дипломатично сказал он.
- Виднее, конечно, - согласился Свати. - Но как все-таки аккуратно одеты нынешние пионеры... Удивительно, что у них еще сохранился хайр! Ну, а что поделывает старая система? Я имею в виду Подсолнуха.
- А он вроде этой бороды, - ответил Рик. - Я с ним редко сталкиваюсь. Высох весь, рожа стала урловая... Где он сейчас тусуется - не знаю. А вот несколько лет назад... да, в семьдесят девятом, я дринчил с его старой командой на Пушкинской площади. Бухали с утра до вечера, жили на аске, все коротко стриженые, одетые серенько, незаметненько, чтобы, значит, перед ментами не светиться... В общем, спился Подсолнух.
- Этого следовало ожидать, - задумчиво произнес Свати. - Хотя в конце шестидесятых мало кто мог предположить, что все будет так. А нынешняя система, стало быть, идет по тому же пути. Все возвращается на круги своя...
Музей восковых фигур внезапно ожил. Первый хиппи Москвы и его свита стали рассаживаться на скамейке вперемешку с девицами. Зазвенела посуда. Никто не смотрел в сторону Рика и Свати, словно забыли об их существовании. Вероятно, стараниями Свати действительно забыли. Хотя, впрочем, они могли забыть о чем угодно, ибо были заняты важнейшим процессом - разливали вино.
- А как ты относишься к "Битлз", - неожиданно поинтересовался Свати.
- Ну, основоположники, корифеи, - после некоторого размышления ответил Рик. - Я их очень уважаю. А люблю, вообще то, больше всего Рика Вейкмана. Меня потому и прозвали Риком...
- Интересно было бы послушать, - сказал Свати. - Воспроизведи, пожалуйста.
- Как воспроизвести? - не понял Рик.
- У себя в голове, - пояснил Свати. - Я уловлю.
Несколько секунд Рик смотрел на него, потом наконец врубился, сосредоточился и попытался прокрутить в мозгу кое-что из "Путешествия к центру земли". Занятие это оказалось не из легких, В голову непрерывно лезли посторонние мысли и образы.
- Уловил, - кивнул Свати. - Сосредотачиваться ты, конечно, не умеешь, но все же я уловил.
- Ну и... - в голосе Рика прозвучало нетерпение.
- Мелковато, - отрезал Свати. - И гладковато. Это, очевидно, относится к рок-музыке? - (Рик кивнул.) - Но рок - это все-таки музыка бунта, а здесь, к сожалению, этого почти не ощущаешь. Хотя по-своему интересно, очень интересно, - добавил он, глядя на огорченное лицо Рика.
- А "Пинк Флойд"? - торопливо сказал Рик и попытался воспроизвести "SHINE ON YOU CRASY DIAMOND".
- Красиво, - ответил Свати через некоторое время. - Чуть-чуть ощущается психоделизм... Ну и... все, пожалуй.
Несколько минут они молчали. Свати разглядывал горланящих на скамейке юных алкоголиков во главе с их вождем. И тогда Рик внезапно решился.
- А ты знаешь, Свати, - осторожно начал он. - Я ведь кажется догадываюсь, откуда ты такой взялся...
- Не думаю, - спокойно произнес Свати. - Но все-таки любопытно узнать, что ты предполагаешь.
- Я думаю, - Рик чуть помедлил, - что ты много лет занимался раджа-йогой где-то далеко от людей, в коммуне старосистемных хиппи. Знаешь, у нас ходят легенды о таких коммунах... Я угадал?
- Совсем немного, - ответил Свати. - Мы с шестьдесят седьмого года действительно занимались раджа-йогой. - (Сколько же ему тогда лет!? Ведь выглядит он почти как мой ровесник - мгновенно подумал Рик.) - Ну и не только йогой. В общем, занимались практикой восточных учений и активно перестраивали свое сознание. На этом пути, как ты мог убедиться на моем примере, мы достигли весьма интересных результатов. Правда, то, что ты видел - это так, побочные эффекты, главное заключается совсем в другом... - он помолчал немного. - Так вот... времени, как ты может быть слышал, не существует, это только майя, одна из иллюзий нашего сознания. Это недоказуемо, но легко постигается путем медитации. Кстати, достаточно постичь это, чтобы обрести полную свободу, то есть достигнуть одной из основных целей нашего движения... И вот в один прекрасный день весной семьдесят второго года я, как мы нередко делали, поехал в лес, выбрал себе подходящую полянку и в очередной раз погрузился в состояние медитации. И при выходе из медитации меня подстерегал неожиданный сюрприз: дело в том, что я вышел из нее сегодня утром...
- Как? - ошеломленно сказал Рик. - И ты двенадцать лет сидел на этой поляне?
- Вероятно, нет, - ответил Свати. - Вряд ли за двенадцать лет никто не забрел туда - Подмосковье все-таки. Так что скорее всего меня там не было.
- А где же ты был? - не понял Рик. - Тебя что, утащили оттуда?
Свати улыбнулся и описал рукой полукруг:
- Видишь этот мир? Земля, деревья, небо, солнце, воздух... Всем этим был я. Все это было мной. Как сказали бы философы нераздельность субъекта и объекта.
- Не понимаю.
- Это и не требует понимания, - снова улыбнулся Свати. - Это требует практической медитации и интуитивного постижения.
- Ладно, допустим, - сказал Рик. - А где же те, другие из твоей команды? Почему нынешние хиппи ничего не слышали о них?
- Вот это я у тебя и выяснял, - грустно вздохнул Свати. - Вы о них ничего не знаете - значит их здесь нет. Вопрос - почему? Ответ прост. Что представляет собой нынешняя система, я с твоей помощью узнал. В этой системе им просто нечего делать. Это - логика.
- Ну и где же они?
- Ушли. Ушли в Индию. Босиком, кстати.
- А ты откуда знаешь?
- А это уже интуиция, - сказал Свати. - Или ясновидение, если хочешь.
- Ну и ну, - покрутил головой Рик. - Но если у тебя такая могучая интуиция, то зачем тебе понадобилось расспрашивать меня обо всем?
- Я ведь не всемогущ и не всеведущ, ибо нет предела совершенствованию человека, как физическому, так и духовному. То, что я узнал сегодня из разговора с тобой, все увиденное мной это толчок, или, если хочешь, как бы материал для срабатывания интуиции. Понимаешь?
- Н-не очень... Но что же ты собираешься делать теперь?
Вместо ответа Свати нагнулся, неторопливо снял свои сандалии и, размахнувшись, зашвырнул их в кусты. Затем он встал, Рик встал тоже. Они стояли лицом друг к другу и смотрели друг другу в глаза. И вдруг Рик почувствовал, что его, Рика, больше нет, нет и Свати, а есть только Одно. Описать это ощущение было невозможно. Несколько секунд - и все вернулось на свои места. Снова был Рик и снова был Свати.
- Не понял? - улыбнулся Свати.
- Н-нет...
- Но почувствовал?
- Да...
- Ну что же, может быть, ты когда-нибудь поймешь великую истину, что все в мире есть Одно. Не исключено, что тогда мы увидимся снова...
- Уходишь... - понял Рик. - Но куда?
- В Индию, конечно, - Свати сказал это таким тоном, как будто речь шла о прогулке по Суворовскому бульвару. Секунду помолчав, он продолжал уже совсем другим тоном: - Там мои друзья, там великие учителя, и я должен быть там, в Гималаях. Мне еще многому предстоит научиться, я ведь так мало...
- Свати, - умоляющим голосом сказал Рик. - Возьми меня с собой, а?.. Я очень хотел бы, чтобы ты был моим учителем, и...
Свати отрицательно покачал головой.
- Нет, Рик. Ты слишком мало задумываешься, как я тебе уже говорил. А кроме того, - взгляд Свати буквально пронзил Рика, - ты хочешь идти со мной не потому, что твой дух стремится к совершенствованию. Просто тебе очень хочется научиться тем, в кавычках, "чудесам", которые могу делать я. А это значит, что ты еще очень далек от того, чтобы встать на Путь. Может быть, ты когда-либо и приблизишься к нему. И тогда ты не останешься в одиночестве, ибо восточные учения говорят, что когда готов ученик, то готов и учитель. А теперь прощай.
- Прощай... - опустив голову, прошептал Рик.
Когда он снова поднял глаза, Свати уже не было. Была осточертевшая Москва, была пьяная команда, и были бледно-зеленые круги перед глазами. По телу Рика пробежал легкий разряд, предвестник возвращающихся ломок. Рик торопливо зашагал к выходу из сквера, прикидывая на ходу, не привиделся ли ему этот самый Свати. Пока Рик не потерял способность передвигаться, нужно было во что бы то ни стало добраться до какого-нибудь наркового флэта...
Москва, 1986 г.
